|| Live – leave ||
Спасибо Popsiclete за перевод на английский и Rura-team за сканы!
А.А — Хулиганы
«Чёртов монстр» — так до самого окончания средней школы множество раз называли одного мальчика.
В горах Акиты, вдали от человеческого общества лежала деревня горячих источников. Она была довольно закрытой, но популярной и принимала гостей круглый год, но, когда численность населения падала, посёлок уменьшался.
Мальчик, возможно, родился в этой деревне пятнадцать лет назад. «Возможно», не точно. Ещё младенцем с только что перерезанной пуповиной его завернули в ткань и оставили у входа в одну из гостиниц на горячих источниках, где его нашла пожилая хозяйка гостиницы, а её дочь со своим мужем усыновили мальчика. Окружённый такой же любовью, как и любой другой ребёнок, и вдвое более богатой семьёй, он рос быстро.
Однако, прежде чем он вырос умственно и психически, процесс его взросления был нарушен.
Ситуация была банальная: у мальчика, который, не будучи кровным родственником, воспитывался уважаемыми в деревне людьми, нашлись завистники, желавшие навредить ему морально и физически. Но в результате деревня узнала об аномальности этого мальчика.
Когда мальчик только поступил в начальную школу, на него напали его семпаи. Все пятеро подошедших к нему были старше и крупнее и считались главными хулиганами этого района. Тогда он ещё не знал, что его усыновили, и, не понимая, о чём ему говорят, просто в замешательстве склонил голову. Но, видимо, разозлившись, что он не ответил, старшеклассники прибегли к насилию. Один из них ударил его и схватил пошатнувшегося мальчика за воротник. Любому было бы ясно, что это сейчас превратится в запугивание безответного.
И правда, всё закончилось односторонним избиением. Вот только победитель был неожиданным.
Тогда он впервые показал свою «способность». Он не тренировался специально перед школой, у него не было прочного, как сталь, тела и уж тем более не могло быть чудовищной силы, позволяющей поднимать торговые автоматы. Всё, что у него было, можно даже назвать «чувством», как у некоторых хищников, инстинктивно знающих, где их добыча. В тот самый миг, когда старшеклассник схватил его за ворот, мальчик ударил в ответ. Он схватил старшеклассника за ухо и скрутил вниз. Тот, почувствовав, что ему отрывают ухо, отпустил мальчика, и, не задумываясь наклонился, тем самым позволяя шестилетнему мальчику боднуть его в переносицу.
Конечно, это не было осознанным решением. Мальчик просто рассчитывал как можно быстрее атаковать противника твёрдой частью тела. Хотя и правда странно, что только поступивший в начальную школу ребёнок думал о чём-то подобном.
Ему и в голову не приходило «сочувствовать» или «сдерживаться». Всю его личность можно было описать одним словом: «трус». Мальчик был трусливым, и поэтому он ненавидел страх — вот, в чём было дело. Он боялся в два раза сильнее, чем другие, и поэтому ненавидел свои страхи тоже в два раза больше.
Так его трусость, соединившись со «способностью», породила «чудовище».
Старшеклассник, говоривший непонятные вещи и ударивший его, был объектом его страха. И он должен был убрать свой страх. Он должен был избавиться от того, что его пугало. Следуя своим инстинктам, мальчик продолжал пинать скорчившегося старшеклассника. Нацелившись на его лицо, он ударами ноги ломал пальцы, которыми тот закрывался, даже когда увидел сочившуюся между ними кровь.
Снова и снова. Безостановочно.
С того самого случая мальчик стал бояться всего вокруг. Поскольку старшеклассник напал на него первым и благодаря влиятельности его семьи в деревне, та драка не привела к чему-то более серьёзному, но жизнь мальчика уже перевернулась. Хотя, возможно, это и не было крутым разворотом: можно сказать, что он, повинуясь своим инстинктам, просто шёл вперёд.
Хотя людей в деревне постепенно становилось меньше, в ней и без того избитого старшеклассника хватало проблемных детей. Были мальчики постарше, захотевшие преподать этому наглому ребёнку урок под видом мести за друга. Участвовали даже ученики средней школы, и, если бы на него напала такая толпа, он был бы бессилен, можно было бы подумать. Однако...
Когда первый ударивший новичка рухнул на землю, тот без колебаний ткнул ему пальцем в глаз. Не выколол, нет, но при виде крови, тёкшей из глазницы их друга, старшеклассники в ужасе сглотнули. Их друг кричал, катаясь по земле, а мальчик, которому было не больше шести лет, схватил камень, готовясь продолжить бой. В этот ужасающий миг все подумали об одном и тот же: то, что они увидели, совершенно отличалось от них. Ребёнка на голову ниже любого из них ещё даже нельзя было назвать подростком, но казалось, что они столкнулись с волком или медведем такого же роста.
Если бы они опомнились и набросились на него все вместе, то могли бы и преуспеть. Но одно дело — банды или босодзоку, привыкшие драться вместе, ожидать же такой жестокости от учеников младшей или средней школы было бы перебором.
Следующего напавшего постигла та же участь. Когда они увидели своего друга с выбитыми и сломанными камнем зубами, их ноги приросли к земле.
Конечно, этот случай был превышением самообороны, но, поскольку мальчику было всего шесть лет, из участка он отправился в центр консультаций по делам несовершеннолетних.
Больше никто из деревни на него не нападал, но, когда мальчик собирался в среднюю школу, стали появляться ребята из окрестностей, до которых дошли слухи от деревенских хулиганов, и начинали драки с ним. Причина была проста: те старшеклассники выросли, стали выходить из деревни, драться и заводить друзей там, общаясь же, случайно упомянули о мальчике, который когда-то пытался их убить. У страха глаза велики, и слухи гласили, что в шесть лет он оторвал кому-то ухо, ничуть не испугался десяти человек и своей невероятной силой камнем перебил противнику все рёбра.
И мальчики из соседних деревень, начинавшие драки отчасти из любопытства, понимали: выросший мальчик соответствовал преувеличенным слухам.
«Грёбаное чудовище, — говорили те, кого избил до полусмерти только что поступивший в среднюю школу мальчик, — проклятый монстр, чудовище, он чудовище».
Уверенные в себе хулиганы, чтобы отомстить за друзей или самим стать легендами, доказав свою силу, один за другим стекались со всех окрестностей. Каждого из них мальчик встречал ударом. Мальчик всего лишь боялся. Он хотел жить честно, но на него было направлено слишком много бессмысленного насилия. Мальчик начал тренироваться, чтобы защититься от окружавших его необъяснимых страхов. Тогда слухи разлетелись настолько, что стали появляться драчуны даже из других префектур. Дни наполнили бои, тренировки по противостоянию этим страхам. А на фундамент его «способности» ложились кирпичики опыта и усердия.
В этом не было никакого смысла. Он никогда никого не провоцировал, но другие постоянно искали драки с ним, а после боялись и раз за разом называли чудовищем.
На третьем году средней школы, когда ему исполнилось пятнадцать, он сдался. К тому моменту он уже знал, что сирота, и, хоть и был благодарен родителям, вырастившим его, от мира больше ничего не ждал. Всё, что он мог сделать, — продолжать жить этой никчёмной жизнью, жизнью чудовища. В конце концов, таким был мир, такой была жизнь. Всего в пятнадцать лет ему пришлось поверить, что мир безжалостен к нему. Не потому что его заставляли страдать больше, чем других — несмотря на все эти драки, его семья никогда не отворачивалась от него, а полиция, поскольку нападавшие на него бывали вооружены ножами и арматурой, расценивала это как законную самооборону и не отправляла его в детский дом. Но по-прежнему все взгляды, направленные на него, были полны только ненависти и страха. Доброта семьи заставила мальчика чувствовать себя ещё более одиноким, словно он, кого называли чудовищем, запятнал честь этих достойных людей. В этой ситуации, словно живой мертвец, он не надеялся и не отчаивался, продолжая жить жизнью, в которой не видел смысла, думая, что так будет до самой его смерти.
Но именно тогда случился ещё один поворотный момент.
Однажды в конце лета в деревню приехал турист из Токио. Возвращаясь с Фестиваля фейерверков Оомагари (П/П/Р: Всё, что удалось найти на русском языке), он заглянул на горячие источники в отдалённой деревеньке. Гость остановился в лучшей гостинице деревни и случайно увидел, как мальчик дерётся с несколькими хулиганами. Понаблюдав за ужасным боем, он улыбнулся мальчику:
— Здорово, когда у детей так много энергии.
На лице мальчика отразилось изумление. До сих пор все, кто видел его драки, приходили в ужас, никто никогда не улыбался так радостно. А турист всё продолжал беседовать с мальчиком, застывшим среди валяющихся на окровавленной земле хулиганов.
— Это хорошо, следовать своим человеческим инстинктам, если у тебя есть лишние силы.
И мальчик заговорил с этим человеком, кажется, и не задумывавшимся о морали. Что он имел в виду, говоря «человеческие инстинкты»? Он не думал, что видит чудовище? Турист ответил:
— А? Какой странный вопрос. Если ты не человек, то кто же ты? — Ласково улыбаясь, мужчина продолжал: — Ты, конечно, хорошо дерёшься, но разве это не значит, что ты просто человек, который умеет драться? В конце концов, в мире существуют куда более бесчеловечные люди и даже сверхъестественные существа.
Мальчик поражался тому, что говорил турист. Но тот не лгал — а мальчик сильно сомневается, можно ли его сейчас называть человеком.
Что же видел этот турист прежде? Когда он собрался было беззаботно уйти, мальчик задал ему вопрос. Он спросил, откуда тот приехал в деревню. И турист, сияя улыбкой, ответил:
— Икэбукуро.
Мальчик уже слышал об этом месте. Это был один из самых известных районов Токио, но для ребёнка, едва покидавшего свою деревню, только знать название было уже подвигом. Охваченный интересом, мальчик, с трудом пользуясь своим смартфоном, начал исследовать Икэбукуро.
Время пролетало незаметно, когда он впивался взглядом в чёткие видео сверхъестественного существа под названием Безголовый Гонщик или человека, бросавшего торговые автоматы, и, сглатывая, продолжал поиски, словно одержимый.
Безголовый Гонщик. Загадочный бармен. Потрошитель. Ключевые слова, будто взятые из манги, появлялись и исчезали на экране.
Он слышал громкие удары своего сердца. В тот самый момент, когда он принял одиночество мысли «И всё-таки я чудовище», ему открылся новый мир. Мальчик, чьи дни проходили в битвах, через маленький экран смартфона увидел мир.
Безусловно, там было страшно — трусость, превратившая мальчика в чудовище, с возрастом ослабла, но не исчезла. Безголовый Гонщик был страшным. Человек, бросавший торговые автоматы, был страшным. Потрошитель был страшным. Многосотенные банды, несомненно, были страшными.
Но это был толчок вперёд для его сердца. Любопытство взяло верх над страхом. В нормальной ситуации он бы старался держаться подальше от Безголового Гонщика и этого места. Он должен был думать о том, чтобы любой ценой бежать от Икэбукуро. Но осознал своё истинное желание:
«Жить и умереть чудовищем... Одиночество отказа от мира и такая смерть — вот, что страшнее всего».
Наконец, информации с крохотного экрана смартфона стало недостаточно. И когда он должен был объявить родителям, воспитавшим его, решение о своём будущем, он обратился к ним с эгоистичной просьбой.
Хотя он только отбивался от тех, кто нападал первым, факт оставался фактом: его драки доставляли семье проблемы — были даже криминальные случаи, когда мстившие хулиганы поджигали гостиницу. Может быть, он чувствовал вину за это, может быть, хотел отблагодарить за постоянную поддержку, поэтому до сих пор мальчик не просил у своих родителей ничего для себя. Может быть, потому что он отказался от мира и тонул в насилии, он был серьёзным и никогда ничего не требовал от родителей и бабушки. И этот мальчик впервые с той самой драки в начальной школе обратился с просьбой:
«Я хочу поступить в школу в Токио... В Икэбукуро».
Родители растерялись, услышав это неожиданное желание, но, выслушав взволнованные слова мальчика, мечтавшего узнать больше, слово взяла его бабушка, хозяйка гостиницы на горячих источниках.
— Присядь-ка. — Глядя на послушавшегося мальчика, бабушка тихо продолжала: — Ты скромный ребёнок, но... Мы и не заметили, как ты вырос, верно? — с улыбкой говорила она на уникальном акитском диалекте.
В конечном счёте, последнее слово осталось за бабушкой и просьба мальчика исполнилась.
И вот, мальчик, которого называли чудовищем, приехал в Икэбукуро, чтобы ещё раз встретиться лицом к лицу с миром, от которого отвернулся, чтобы познакомиться с настоящими «чудовищами», о которых и не слыхал.
Мальчика звали Мизучи Яхиро. Никто не мог бы сказать, что он увидит отныне. С кем трусливый монстр встретится в Икэбукуро? Добьётся он чего-нибудь или нет?
Никто не знал этого, но нет сомнений... что сам город никого не отвергнет.
С уничтожения Долларов прошло полтора года — Икэбукуро встречает новый ветер.
Б.Б — Чудак
Город, пока в нём живут люди, постоянно меняется. Икэбукуро, где их собирается множество, не исключение, и каждую минуту его атмосфера сдвигается из-за новых течений моды, социальных или экономических процессов. Но, в конце концов, город и его жители — единое тело и сердце. Как люди меняют город, так и город меняет людей. Рост это, или разрушение, или что-то совсем другое — для каждого человека результат свой.
— Вот мы и полноценные третьегодки. Куру-нээ, ты думала о своей карьере? — говорила идущая по 60-этажной улице от станции Икэбукуро к Саншайну девушка своей спутнице, девочке с точно таким же лицом.
— Да... — не громче комариного писка ответила та своей младшей сестре.
— Ух ты-ы, Куру-нээ, ты такая серьё-о-озная. А я вот подумала: может, мне никем не быть, а Куру-нээ пойдёт работать и накормит меня-а-а.
— Нет... Надоедливая.
Они были близняшками, но на лицах их сходство заканчивалось. Младшая, Орихара Маиру, носила очки, заплетала длинные волосы в косички и одевалась как образцовая ученица, но обладала живым, активным характером и предпочитала словам дело. У старшей же, Орихары Курури, несмотря на внешность пацанки, не было энергии ни в глазах, ни в голосе, да и вообще она производила впечатление старой куклы.
Эта манера не была ни естественной, ни показной. Ещё в детстве они приняли необычное решение стать воплощениями противоположных личностей и интересов. «Близнецы — символ совершенства, каждый из близнецов должен компенсировать недостатки другого», — подумали они и совсем детьми определили свои судьбы броском жребия. Так они решили, кому как жить, и договорились, что, если одна будет в беде, другая непременно придёт ей на помощь. Может быть, это были лишь детские глупости, но так они и выросли. Те немногие интересы, что у них были общими, заключались в почитании юноши-идола Ханэджимы Юхэя и взаимной любви.
Эксцентричные близняшки были довольно известны в городе. Сейчас они без определённой цели бродили, наслаждаясь последними деньками весенних каникул в старшей школе Икэбукуро, академии Райра.
— Но мы уже третьегодки, да-а. Время лети-ит. Кажется, только недавно мы были на первом году, а вот уже и на третьем. Такое ощущение, что прошло всего месяца три.
— Время... Время летит.
— Но город тоже, можно сказать, изменился, хм-м. Карисава-сан со своей компанией поднимала такой шум, когда открывались или переезжали магазины Анимэйт и Тораноана. И всюду, похоже, открывается всё больше магазинов, — покачала головой Маиру, тряхнув своими косами, и оглядела улицу. — А, хотя кое-что и не меняется. Саншайн Синема там или игровой центр. — Тут Маиру притормозила, заметив знакомое лицо у входа в тот самый центр возле кинотеатра. — О, смотри, Куру-нээ, это Аоччи. И Ёшикири-кун с бандой с ним.
Курури проследила за взглядом сестры и увидела фигуру своего одноклассника Куронумы Аобы. Пока продолжались каникулы, он был в повседневной одежде и атмосфера вокруг него была совсем не школьная.
— Аоччи тоже третьегодка, да-а. Он был так похож на ребёнка, когда мы только познакомились, но с тех пор подрос, — задумчиво сказала Маиру, приблизившись к мальчикам, и недолго думая отвесила Аобе подзатыльник.
— Ай...
— Яху! Аоччи, как дела? Ты ещё живой?
— А, Маиру... Это что за приветствие такое? — смиренно вздохнул Аоба, и Маиру усмехнулась.
— Потому что, сам подумай, Аоччи, мы так долго не виделись, и-и-и было похоже, что ты собрался сделать что-то опасное и умер.
— Не говори этого так беззаботно...
Маиру, ущипнув его за щёку, продолжала:
— Но ты и правда влез во что-то опасное, верно? Вы недавно опять столкнулись с Драконами-Зомби, так ведь?
— Вы как всегда всё знаете...
Куронума Аоба был ключевой фигурой в банде под названием Синие Квадраты. Раньше они как цветная банда носили синие банданы и балаклавы, но в последнее время стали прятать цвет и старались быть незаметными со стороны. Хотя на первый взгляд этот мальчик никак не был похож на преступника, Маиру продолжала невинно болтать:
— Но всё равно мы уже не у дел, знаешь ли. С тех пор, как Иза-нии исчез, а Намиэ-сан уехала в Америку, такое нам рассказывают разве что семпаи из Ракуэй.
— В любом случае, это вас, Орихары, не касается, — пожал плечами Аоба, но тут Курури потянулась губами к его уху:
— Нет... Сам... Смерть... Ты не можешь уйти и умереть в одиночестве.
— Ва-а?! — невольно вскрикнул Аоба, услышав её шёпот. Курури прислонилась лбом к его плечу и слегка улыбнулась.
— ...
Отдышавшись, покрасневший Аоба сказал:
— Не угрожай мне, — и отвернулся было, но тут встретил взгляд одного из своей банды и вздрогнул. Тот злобно глядел на Аобу, дёргая щекой. — Ё-ёшикири?
— Ты, ублюдок... Ведёшь себя с милой девушкой как влюблённые голубки, средь бела дня... С милой! Девушкой! — Мальчик, на целую голову выше Аобы, схватил его за горло. — Я убью тебя! Если я убью тебя, то хоть какому-нибудь мужчине в мире достанутся такие девушки!
— Но всё равно не тебе, Ёшикири... У-кха-кха-кха, ладно-ладно! Сдаюсь! Сдаюсь!
Наблюдая, как лицо Аобы приобретает лиловый оттенок, остальные мальчишки захихикали. Когда его цвет становился уже не смешным, из-за угла игрового центра выглянул мальчик и изумлённо воскликнул:
— Постой, Ёшикири-сан, что ты делаешь с Куронумой-семпаем?!
Мальчик, отвлёкший Ёшикири от Аобы, выглядел младше остальной банды.
— Брось, Котонами! Если я убью его, у меня тоже будут девушки!
— Но у тебя никак не может быть девушек, Ёшикири-сан!
— ...А-а?
— Ой... — раздался крик, когда бровь Ёшикири дёрнулась, и он, отпустив шею Аобы, оказался рядом с мальчиком и по-змеиному скрутил ему суставы.
— Так популярным парням плевать на свою жизнь, да?! А?!
— Гья-а! Я сдаюсь! Я сдаюсь!
Через несколько минут Ёшикири привлёк внимание сотрудников игрового центра и мальчик был наконец освобождён. Потирая себя тут и там, он спросил Аобу:
— Куронума-семпай, так эти симпатичные близняшки-онээ-сан твои девушки?
— Нет! — мгновенно перебил Ёшикири. Аоба, проигнорировав его, ответил:
— Нет... Не мои девушки, они мои друзья, просто друзья, — честно сказал он, но тут его с ухмылкой прервала Маиру:
— Ага. Мы друзья, просто друзья. Ведь ни я, ни Куру-нээ ещё не зашли дальше поцелуев с Аоччи.
— Ой-ёй, — поспешил Аоба остановить её, но позади снова взвыл Ёшикири:
— Уо-о-о-о... Я убью тебя! Вы целовались, но ты всё ещё утверждаешь, что вы друзья! Причём с обеими! Это роскошь, то, что называют роскошью победителя? Я так и знал, что ради всех мужчин в мире должен убить тебя, Аоба, ублюдок... Ай, ребята, отпустите! Отпустите, чёрт возьми!
Видимо, опасаясь, что их больше не пустят в игровой центр, остальные мальчики усмирили Ёшикири и потащили его куда-то в другую часть города. Оставшийся позади Аоба тяжело вздохнул и представил Курури и Маиру младшему мальчику:
— Смотри, это девочки из моей школы: Орихара Курури и Орихара Маиру. Как видишь... Ну, у них совершенно разные образы, но по лицам видно, что они близняшки. А это Котонами. Он поступил в Райру в этом году, так что он наш кохай.
— Привет, я Котонами Куон.
— Куон-кун? Какое крутое и-имя!
— Правда? Спасибо, — улыбнувшись, пожал плечами Куон, а Маиру, оглядев его с головы до ног, продолжила:
— Но, надо сказать, выглядишь ты забавно. Ты правда только из средней школы?
Маиру высказалась прямо, но странным это никому не показалось: внешность мальчика никак не подходила кому-то недавно окончившему среднее звено. Волосы на висках были не только выбриты, но и прочерчены линиями, а остальные отращены и окрашены в кошмарный зелёный цвет. Проколотые в нескольких местах уши с затейливыми серьгами были не менее оригинальны. Лицо же было вполне доброжелательным, но взгляды окружающих постоянно сбивались на украшения.
В общем, выглядел он так, что выделялся бы даже в вижуал-кэй группе. (П/П/Р: Вижуал-кэй — жанр японской музыки.)
В глазах Маиру сверкнул интерес, но... тут Аоба, ухмыльнувшись, показал ей что-то в своём телефоне:
— Он же, месяц назад.
— Подожди, Куронума-семпай! Сто...
Увернувшись от руки Куона, пытавшегося отобрать мобильник, Маиру взяла телефон Аобы. На экране красовался очкарик с чёрной стрижкой-боб, который мог быть только первым отличником. Маиру с хохотом схватилась за живот, а Курури затряслась, отчаянно сдерживая смех.
— А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Молодец! Так вот, каким ты явишься в старшую школу?! Или ты основал вижуал-кэй группу?
— Покой... Подходит... Всё хорошо, тебе идёт.
Куон, покраснев, замахал кулаками:
— А-а-а! Ты засранец, Куронума-семпай! Это издевательство! Ты меня терроризируешь, как свекровь новую жену!
— Да ладно, это лучший способ представить тебя им!
Двигаясь рядом с хихикающим Аобой, Маиру некоторое время смеялась — а затем резко, не меняя выражения лица, задала вопрос:
— Но это изменение только внешнее, верно?
— Э?
— Ты знал Аоччи раньше и продолжаешь с ним общаться, значит, ты уже тогда был неприличным, уже что-то где-то сломал, уже был ни на что не годен... верно?
— ...
Мальчик не ответил на её слова. Маиру говорила так не потому, что была странной. Любой, кто хорошо знал Аобу или Синих Квадратов, подумал бы то же самое.
В отличие от лица Куронумы Аобы, его характер был крайне неприятным. Он был из тех, кто использует других для собственного удовольствия. Этот мальчик ещё в средней школе собрал цветную банду Синие Квадраты, а ответственность возложил на старших, — включая даже собственного брата, — и из безопасного места дёргал за ниточки. И тот, кого привёл он, просто не мог быть безобидным школьником, восхищающимся преступниками. Здесь что-то скрывалось, и любой, кто знал истинную личность Аобы, понял бы это.
Хотя, даже так Маиру, прямо говорившую об этом Куону, можно было назвать эксцентричной.
Лицо Куона изменилось, и, помедлив, он с какой-то холодной улыбкой сказал вполголоса:
— Интересный человек твоя девушка, не так ли, Куронума-семпай?
— Я же сказал, что она не моя девушка. Тем более, если выбирать одну из них, то я предпочёл бы Курури...
— Как ты можешь такое говорить?! Аоччи?! Не слишком ли грубо?! — возмутилась Маиру. Курури, казалось, не была особенно тронута. Куон понаблюдал за семпаями и, махнув рукой, двинулся прочь.
— Ну, зря я вас побеспокоил. Пойду к остальным, попытаемся успокоить Ёшикири-семпая.
— А, ой, тебе не надо...
— Счастья вам, Куронума-семпа-а-ай!
Мальчик ушёл, его голос был бодрым как обычно, и Аоба, заметив это, глубоко вздохнул:
— Эй, чтоб вы потом не сказали, что я вас не предупреждал: лучше не связывайтесь с ним особо.
— Э-э, ты не противоречишь себе? Ты связан с ним куда сильнее, Аоччи!
— Нет... Как бы это сказать: он немного чудаковатый, так что... — невнятно пробормотал Аоба, но затем, как будто решившись, заговорил нормально: — Хотя этот парень так эффектно выглядит, но я слышал, что вступительные экзамены в Райре он сдал безупречно.
— Э-э-э? Правда?! Какой гений, прямо профессор!
— Шок... Удивительно.
— Да, и его выбрали, чтобы представлять первогодок на школьном приветствии, но теперь он выглядит вот так, поэтому теперь спешно ищут кого-нибудь другого, — сказал Аоба, отворачиваясь, а Маиру продолжала расспрашивать:
— Что такому мальчику делать в твоей банде, Аоччи?
— Не говори так, словно мы тупые... Ну, у нас с ним взаимовыгодные отношения... Если просто, он один из наших главных спонсоров.
— Э?! Он ваш кошелёк?!
— Не говори так, — кисло улыбнулся Аоба, и Маиру, схватив его за воротник, начала трясти:
— Погоди! Так у этого мальчика богатая семья, а вы вымогаете у него деньги?!
— Зло... Какая жестокость.
— Подо... Нет! Нет! Это не так!
— Тогда как?
Когда Маиру перестала его мучить, Аоба прокашлялся и начал объяснять:
— У этого парня есть собственный источник дохода. А мы помогаем ему с этим и получаем часть выручки. Ну, как если бы мы работали в его магазине неполный день... Вроде того. Хотя на самом деле никакого магазина нет.
— Быть не может, вы делаете наркотики... Или выращиваете травку...
— Нет-нет-нет! Всё совсем не так! Это легально... в основном.
— А-а-а! Я поняла! Я знаю!
Аоба перебил Маиру:
— Я сразу скажу: мы не укрываем беглецов от закона или что-то вроде того, ладно?
— Тч.
— Разве вы не должны были испытать облегчение?.. — вновь вздохнул раздражённый Аоба, и Курури приблизилась, спрашивая:
— Какая... Работа... Что это за работа?
— Это сложно объяснить...
— Ответь... Расскажи нам.
— ...
Сдавшись под пристальным взглядом Курури, Аоба в очередной раз вздохнул и ответил:
— Правда, с вами двумя действительно невозможно справиться... Ну ладно. В двух словах, мы делаем всё. Как-то мы выступали в качестве репортёров или подделывали телепрограммы. Это одна из причин, зачем мы начали беспорядки в городе.
— А? Как на этом можно заработать?
— У него есть связи, чтобы превратить это в деньги. И мы держимся за самый большой его источник, хотя и не позволяем ему держать всё в руках.
— Источник?
Маиру поняла, что речь шла о том самом «источнике дохода» Куона, а Аоба с мрачной усмешкой ответил:
— Вы обе тоже с ним знакомы, Маиру.
— ?
— Это Безголовый Гонщик.
— !
Услышав знакомое имя, Курури и Маиру переглянулись.
— Куон действительно чудак. Он не получает награду за то, что что-то делает, а пытается заработать на самом существовании Безголового Гонщика.
— Заработать на Безголовом Гонщике?! Что это вообще значит?!
— ...Нет, не только на Безголовом Гонщике. — Аоба представил цветастое лицо своего кохая и улыбнулся с искренним одобрением. — Он как жуткая змея.
— Змея? — озадачилась Маиру, и Аоба закончил:
— Он хочет проглотить Икэбукуро целиком, и самого себя в том числе.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
П/П/А:
Мне было интересно, почему Аоба и близняшки казались так близки. Оказывается, дело в том, что Аоба не использует именных суффиксов. Я раньше не замечала.
А ещё имя Мизучи, хотя пишется по-другому, имеет такое же произношение, как своего рода гибрид дракона и змеи (en.wikipedia.org/wiki/Mizuchi).
П/П/Р:
Я не нашла инфы на русском об этом драконе, но имена главных героев связаны с определённой легендой, которая пересказана у англопереводчика отдельно— позже я переведу ту статью.
Я полагаю, что на месте «senjor» и «junior» в оригинале были всё те же семпай и кохай соответственно. Я буду заменять их по необходимости, потому что «мой старший» и так далее на русском вызывает другие ассоциации.
А.А — Хулиганы
«Чёртов монстр» — так до самого окончания средней школы множество раз называли одного мальчика.
В горах Акиты, вдали от человеческого общества лежала деревня горячих источников. Она была довольно закрытой, но популярной и принимала гостей круглый год, но, когда численность населения падала, посёлок уменьшался.
Мальчик, возможно, родился в этой деревне пятнадцать лет назад. «Возможно», не точно. Ещё младенцем с только что перерезанной пуповиной его завернули в ткань и оставили у входа в одну из гостиниц на горячих источниках, где его нашла пожилая хозяйка гостиницы, а её дочь со своим мужем усыновили мальчика. Окружённый такой же любовью, как и любой другой ребёнок, и вдвое более богатой семьёй, он рос быстро.
Однако, прежде чем он вырос умственно и психически, процесс его взросления был нарушен.
Ситуация была банальная: у мальчика, который, не будучи кровным родственником, воспитывался уважаемыми в деревне людьми, нашлись завистники, желавшие навредить ему морально и физически. Но в результате деревня узнала об аномальности этого мальчика.
Когда мальчик только поступил в начальную школу, на него напали его семпаи. Все пятеро подошедших к нему были старше и крупнее и считались главными хулиганами этого района. Тогда он ещё не знал, что его усыновили, и, не понимая, о чём ему говорят, просто в замешательстве склонил голову. Но, видимо, разозлившись, что он не ответил, старшеклассники прибегли к насилию. Один из них ударил его и схватил пошатнувшегося мальчика за воротник. Любому было бы ясно, что это сейчас превратится в запугивание безответного.
И правда, всё закончилось односторонним избиением. Вот только победитель был неожиданным.
Тогда он впервые показал свою «способность». Он не тренировался специально перед школой, у него не было прочного, как сталь, тела и уж тем более не могло быть чудовищной силы, позволяющей поднимать торговые автоматы. Всё, что у него было, можно даже назвать «чувством», как у некоторых хищников, инстинктивно знающих, где их добыча. В тот самый миг, когда старшеклассник схватил его за ворот, мальчик ударил в ответ. Он схватил старшеклассника за ухо и скрутил вниз. Тот, почувствовав, что ему отрывают ухо, отпустил мальчика, и, не задумываясь наклонился, тем самым позволяя шестилетнему мальчику боднуть его в переносицу.
Конечно, это не было осознанным решением. Мальчик просто рассчитывал как можно быстрее атаковать противника твёрдой частью тела. Хотя и правда странно, что только поступивший в начальную школу ребёнок думал о чём-то подобном.
Ему и в голову не приходило «сочувствовать» или «сдерживаться». Всю его личность можно было описать одним словом: «трус». Мальчик был трусливым, и поэтому он ненавидел страх — вот, в чём было дело. Он боялся в два раза сильнее, чем другие, и поэтому ненавидел свои страхи тоже в два раза больше.
Так его трусость, соединившись со «способностью», породила «чудовище».
Старшеклассник, говоривший непонятные вещи и ударивший его, был объектом его страха. И он должен был убрать свой страх. Он должен был избавиться от того, что его пугало. Следуя своим инстинктам, мальчик продолжал пинать скорчившегося старшеклассника. Нацелившись на его лицо, он ударами ноги ломал пальцы, которыми тот закрывался, даже когда увидел сочившуюся между ними кровь.
Снова и снова. Безостановочно.
С того самого случая мальчик стал бояться всего вокруг. Поскольку старшеклассник напал на него первым и благодаря влиятельности его семьи в деревне, та драка не привела к чему-то более серьёзному, но жизнь мальчика уже перевернулась. Хотя, возможно, это и не было крутым разворотом: можно сказать, что он, повинуясь своим инстинктам, просто шёл вперёд.
Хотя людей в деревне постепенно становилось меньше, в ней и без того избитого старшеклассника хватало проблемных детей. Были мальчики постарше, захотевшие преподать этому наглому ребёнку урок под видом мести за друга. Участвовали даже ученики средней школы, и, если бы на него напала такая толпа, он был бы бессилен, можно было бы подумать. Однако...
Когда первый ударивший новичка рухнул на землю, тот без колебаний ткнул ему пальцем в глаз. Не выколол, нет, но при виде крови, тёкшей из глазницы их друга, старшеклассники в ужасе сглотнули. Их друг кричал, катаясь по земле, а мальчик, которому было не больше шести лет, схватил камень, готовясь продолжить бой. В этот ужасающий миг все подумали об одном и тот же: то, что они увидели, совершенно отличалось от них. Ребёнка на голову ниже любого из них ещё даже нельзя было назвать подростком, но казалось, что они столкнулись с волком или медведем такого же роста.
Если бы они опомнились и набросились на него все вместе, то могли бы и преуспеть. Но одно дело — банды или босодзоку, привыкшие драться вместе, ожидать же такой жестокости от учеников младшей или средней школы было бы перебором.
Следующего напавшего постигла та же участь. Когда они увидели своего друга с выбитыми и сломанными камнем зубами, их ноги приросли к земле.
Конечно, этот случай был превышением самообороны, но, поскольку мальчику было всего шесть лет, из участка он отправился в центр консультаций по делам несовершеннолетних.
Больше никто из деревни на него не нападал, но, когда мальчик собирался в среднюю школу, стали появляться ребята из окрестностей, до которых дошли слухи от деревенских хулиганов, и начинали драки с ним. Причина была проста: те старшеклассники выросли, стали выходить из деревни, драться и заводить друзей там, общаясь же, случайно упомянули о мальчике, который когда-то пытался их убить. У страха глаза велики, и слухи гласили, что в шесть лет он оторвал кому-то ухо, ничуть не испугался десяти человек и своей невероятной силой камнем перебил противнику все рёбра.
И мальчики из соседних деревень, начинавшие драки отчасти из любопытства, понимали: выросший мальчик соответствовал преувеличенным слухам.
«Грёбаное чудовище, — говорили те, кого избил до полусмерти только что поступивший в среднюю школу мальчик, — проклятый монстр, чудовище, он чудовище».
Уверенные в себе хулиганы, чтобы отомстить за друзей или самим стать легендами, доказав свою силу, один за другим стекались со всех окрестностей. Каждого из них мальчик встречал ударом. Мальчик всего лишь боялся. Он хотел жить честно, но на него было направлено слишком много бессмысленного насилия. Мальчик начал тренироваться, чтобы защититься от окружавших его необъяснимых страхов. Тогда слухи разлетелись настолько, что стали появляться драчуны даже из других префектур. Дни наполнили бои, тренировки по противостоянию этим страхам. А на фундамент его «способности» ложились кирпичики опыта и усердия.
В этом не было никакого смысла. Он никогда никого не провоцировал, но другие постоянно искали драки с ним, а после боялись и раз за разом называли чудовищем.
На третьем году средней школы, когда ему исполнилось пятнадцать, он сдался. К тому моменту он уже знал, что сирота, и, хоть и был благодарен родителям, вырастившим его, от мира больше ничего не ждал. Всё, что он мог сделать, — продолжать жить этой никчёмной жизнью, жизнью чудовища. В конце концов, таким был мир, такой была жизнь. Всего в пятнадцать лет ему пришлось поверить, что мир безжалостен к нему. Не потому что его заставляли страдать больше, чем других — несмотря на все эти драки, его семья никогда не отворачивалась от него, а полиция, поскольку нападавшие на него бывали вооружены ножами и арматурой, расценивала это как законную самооборону и не отправляла его в детский дом. Но по-прежнему все взгляды, направленные на него, были полны только ненависти и страха. Доброта семьи заставила мальчика чувствовать себя ещё более одиноким, словно он, кого называли чудовищем, запятнал честь этих достойных людей. В этой ситуации, словно живой мертвец, он не надеялся и не отчаивался, продолжая жить жизнью, в которой не видел смысла, думая, что так будет до самой его смерти.
Но именно тогда случился ещё один поворотный момент.
Однажды в конце лета в деревню приехал турист из Токио. Возвращаясь с Фестиваля фейерверков Оомагари (П/П/Р: Всё, что удалось найти на русском языке), он заглянул на горячие источники в отдалённой деревеньке. Гость остановился в лучшей гостинице деревни и случайно увидел, как мальчик дерётся с несколькими хулиганами. Понаблюдав за ужасным боем, он улыбнулся мальчику:
— Здорово, когда у детей так много энергии.
На лице мальчика отразилось изумление. До сих пор все, кто видел его драки, приходили в ужас, никто никогда не улыбался так радостно. А турист всё продолжал беседовать с мальчиком, застывшим среди валяющихся на окровавленной земле хулиганов.
— Это хорошо, следовать своим человеческим инстинктам, если у тебя есть лишние силы.
И мальчик заговорил с этим человеком, кажется, и не задумывавшимся о морали. Что он имел в виду, говоря «человеческие инстинкты»? Он не думал, что видит чудовище? Турист ответил:
— А? Какой странный вопрос. Если ты не человек, то кто же ты? — Ласково улыбаясь, мужчина продолжал: — Ты, конечно, хорошо дерёшься, но разве это не значит, что ты просто человек, который умеет драться? В конце концов, в мире существуют куда более бесчеловечные люди и даже сверхъестественные существа.
Мальчик поражался тому, что говорил турист. Но тот не лгал — а мальчик сильно сомневается, можно ли его сейчас называть человеком.
Что же видел этот турист прежде? Когда он собрался было беззаботно уйти, мальчик задал ему вопрос. Он спросил, откуда тот приехал в деревню. И турист, сияя улыбкой, ответил:
— Икэбукуро.
Мальчик уже слышал об этом месте. Это был один из самых известных районов Токио, но для ребёнка, едва покидавшего свою деревню, только знать название было уже подвигом. Охваченный интересом, мальчик, с трудом пользуясь своим смартфоном, начал исследовать Икэбукуро.
Время пролетало незаметно, когда он впивался взглядом в чёткие видео сверхъестественного существа под названием Безголовый Гонщик или человека, бросавшего торговые автоматы, и, сглатывая, продолжал поиски, словно одержимый.
Безголовый Гонщик. Загадочный бармен. Потрошитель. Ключевые слова, будто взятые из манги, появлялись и исчезали на экране.
Он слышал громкие удары своего сердца. В тот самый момент, когда он принял одиночество мысли «И всё-таки я чудовище», ему открылся новый мир. Мальчик, чьи дни проходили в битвах, через маленький экран смартфона увидел мир.
Безусловно, там было страшно — трусость, превратившая мальчика в чудовище, с возрастом ослабла, но не исчезла. Безголовый Гонщик был страшным. Человек, бросавший торговые автоматы, был страшным. Потрошитель был страшным. Многосотенные банды, несомненно, были страшными.
Но это был толчок вперёд для его сердца. Любопытство взяло верх над страхом. В нормальной ситуации он бы старался держаться подальше от Безголового Гонщика и этого места. Он должен был думать о том, чтобы любой ценой бежать от Икэбукуро. Но осознал своё истинное желание:
«Жить и умереть чудовищем... Одиночество отказа от мира и такая смерть — вот, что страшнее всего».
Наконец, информации с крохотного экрана смартфона стало недостаточно. И когда он должен был объявить родителям, воспитавшим его, решение о своём будущем, он обратился к ним с эгоистичной просьбой.
Хотя он только отбивался от тех, кто нападал первым, факт оставался фактом: его драки доставляли семье проблемы — были даже криминальные случаи, когда мстившие хулиганы поджигали гостиницу. Может быть, он чувствовал вину за это, может быть, хотел отблагодарить за постоянную поддержку, поэтому до сих пор мальчик не просил у своих родителей ничего для себя. Может быть, потому что он отказался от мира и тонул в насилии, он был серьёзным и никогда ничего не требовал от родителей и бабушки. И этот мальчик впервые с той самой драки в начальной школе обратился с просьбой:
«Я хочу поступить в школу в Токио... В Икэбукуро».
Родители растерялись, услышав это неожиданное желание, но, выслушав взволнованные слова мальчика, мечтавшего узнать больше, слово взяла его бабушка, хозяйка гостиницы на горячих источниках.
— Присядь-ка. — Глядя на послушавшегося мальчика, бабушка тихо продолжала: — Ты скромный ребёнок, но... Мы и не заметили, как ты вырос, верно? — с улыбкой говорила она на уникальном акитском диалекте.
В конечном счёте, последнее слово осталось за бабушкой и просьба мальчика исполнилась.
И вот, мальчик, которого называли чудовищем, приехал в Икэбукуро, чтобы ещё раз встретиться лицом к лицу с миром, от которого отвернулся, чтобы познакомиться с настоящими «чудовищами», о которых и не слыхал.
Мальчика звали Мизучи Яхиро. Никто не мог бы сказать, что он увидит отныне. С кем трусливый монстр встретится в Икэбукуро? Добьётся он чего-нибудь или нет?
Никто не знал этого, но нет сомнений... что сам город никого не отвергнет.
С уничтожения Долларов прошло полтора года — Икэбукуро встречает новый ветер.
Б.Б — Чудак
Город, пока в нём живут люди, постоянно меняется. Икэбукуро, где их собирается множество, не исключение, и каждую минуту его атмосфера сдвигается из-за новых течений моды, социальных или экономических процессов. Но, в конце концов, город и его жители — единое тело и сердце. Как люди меняют город, так и город меняет людей. Рост это, или разрушение, или что-то совсем другое — для каждого человека результат свой.
— Вот мы и полноценные третьегодки. Куру-нээ, ты думала о своей карьере? — говорила идущая по 60-этажной улице от станции Икэбукуро к Саншайну девушка своей спутнице, девочке с точно таким же лицом.
— Да... — не громче комариного писка ответила та своей младшей сестре.
— Ух ты-ы, Куру-нээ, ты такая серьё-о-озная. А я вот подумала: может, мне никем не быть, а Куру-нээ пойдёт работать и накормит меня-а-а.
— Нет... Надоедливая.
Они были близняшками, но на лицах их сходство заканчивалось. Младшая, Орихара Маиру, носила очки, заплетала длинные волосы в косички и одевалась как образцовая ученица, но обладала живым, активным характером и предпочитала словам дело. У старшей же, Орихары Курури, несмотря на внешность пацанки, не было энергии ни в глазах, ни в голосе, да и вообще она производила впечатление старой куклы.
Эта манера не была ни естественной, ни показной. Ещё в детстве они приняли необычное решение стать воплощениями противоположных личностей и интересов. «Близнецы — символ совершенства, каждый из близнецов должен компенсировать недостатки другого», — подумали они и совсем детьми определили свои судьбы броском жребия. Так они решили, кому как жить, и договорились, что, если одна будет в беде, другая непременно придёт ей на помощь. Может быть, это были лишь детские глупости, но так они и выросли. Те немногие интересы, что у них были общими, заключались в почитании юноши-идола Ханэджимы Юхэя и взаимной любви.
Эксцентричные близняшки были довольно известны в городе. Сейчас они без определённой цели бродили, наслаждаясь последними деньками весенних каникул в старшей школе Икэбукуро, академии Райра.
— Но мы уже третьегодки, да-а. Время лети-ит. Кажется, только недавно мы были на первом году, а вот уже и на третьем. Такое ощущение, что прошло всего месяца три.
— Время... Время летит.
— Но город тоже, можно сказать, изменился, хм-м. Карисава-сан со своей компанией поднимала такой шум, когда открывались или переезжали магазины Анимэйт и Тораноана. И всюду, похоже, открывается всё больше магазинов, — покачала головой Маиру, тряхнув своими косами, и оглядела улицу. — А, хотя кое-что и не меняется. Саншайн Синема там или игровой центр. — Тут Маиру притормозила, заметив знакомое лицо у входа в тот самый центр возле кинотеатра. — О, смотри, Куру-нээ, это Аоччи. И Ёшикири-кун с бандой с ним.
Курури проследила за взглядом сестры и увидела фигуру своего одноклассника Куронумы Аобы. Пока продолжались каникулы, он был в повседневной одежде и атмосфера вокруг него была совсем не школьная.
— Аоччи тоже третьегодка, да-а. Он был так похож на ребёнка, когда мы только познакомились, но с тех пор подрос, — задумчиво сказала Маиру, приблизившись к мальчикам, и недолго думая отвесила Аобе подзатыльник.
— Ай...
— Яху! Аоччи, как дела? Ты ещё живой?
— А, Маиру... Это что за приветствие такое? — смиренно вздохнул Аоба, и Маиру усмехнулась.
— Потому что, сам подумай, Аоччи, мы так долго не виделись, и-и-и было похоже, что ты собрался сделать что-то опасное и умер.
— Не говори этого так беззаботно...
Маиру, ущипнув его за щёку, продолжала:
— Но ты и правда влез во что-то опасное, верно? Вы недавно опять столкнулись с Драконами-Зомби, так ведь?
— Вы как всегда всё знаете...
Куронума Аоба был ключевой фигурой в банде под названием Синие Квадраты. Раньше они как цветная банда носили синие банданы и балаклавы, но в последнее время стали прятать цвет и старались быть незаметными со стороны. Хотя на первый взгляд этот мальчик никак не был похож на преступника, Маиру продолжала невинно болтать:
— Но всё равно мы уже не у дел, знаешь ли. С тех пор, как Иза-нии исчез, а Намиэ-сан уехала в Америку, такое нам рассказывают разве что семпаи из Ракуэй.
— В любом случае, это вас, Орихары, не касается, — пожал плечами Аоба, но тут Курури потянулась губами к его уху:
— Нет... Сам... Смерть... Ты не можешь уйти и умереть в одиночестве.
— Ва-а?! — невольно вскрикнул Аоба, услышав её шёпот. Курури прислонилась лбом к его плечу и слегка улыбнулась.
— ...
Отдышавшись, покрасневший Аоба сказал:
— Не угрожай мне, — и отвернулся было, но тут встретил взгляд одного из своей банды и вздрогнул. Тот злобно глядел на Аобу, дёргая щекой. — Ё-ёшикири?
— Ты, ублюдок... Ведёшь себя с милой девушкой как влюблённые голубки, средь бела дня... С милой! Девушкой! — Мальчик, на целую голову выше Аобы, схватил его за горло. — Я убью тебя! Если я убью тебя, то хоть какому-нибудь мужчине в мире достанутся такие девушки!
— Но всё равно не тебе, Ёшикири... У-кха-кха-кха, ладно-ладно! Сдаюсь! Сдаюсь!
Наблюдая, как лицо Аобы приобретает лиловый оттенок, остальные мальчишки захихикали. Когда его цвет становился уже не смешным, из-за угла игрового центра выглянул мальчик и изумлённо воскликнул:
— Постой, Ёшикири-сан, что ты делаешь с Куронумой-семпаем?!
Мальчик, отвлёкший Ёшикири от Аобы, выглядел младше остальной банды.
— Брось, Котонами! Если я убью его, у меня тоже будут девушки!
— Но у тебя никак не может быть девушек, Ёшикири-сан!
— ...А-а?
— Ой... — раздался крик, когда бровь Ёшикири дёрнулась, и он, отпустив шею Аобы, оказался рядом с мальчиком и по-змеиному скрутил ему суставы.
— Так популярным парням плевать на свою жизнь, да?! А?!
— Гья-а! Я сдаюсь! Я сдаюсь!
Через несколько минут Ёшикири привлёк внимание сотрудников игрового центра и мальчик был наконец освобождён. Потирая себя тут и там, он спросил Аобу:
— Куронума-семпай, так эти симпатичные близняшки-онээ-сан твои девушки?
— Нет! — мгновенно перебил Ёшикири. Аоба, проигнорировав его, ответил:
— Нет... Не мои девушки, они мои друзья, просто друзья, — честно сказал он, но тут его с ухмылкой прервала Маиру:
— Ага. Мы друзья, просто друзья. Ведь ни я, ни Куру-нээ ещё не зашли дальше поцелуев с Аоччи.
— Ой-ёй, — поспешил Аоба остановить её, но позади снова взвыл Ёшикири:
— Уо-о-о-о... Я убью тебя! Вы целовались, но ты всё ещё утверждаешь, что вы друзья! Причём с обеими! Это роскошь, то, что называют роскошью победителя? Я так и знал, что ради всех мужчин в мире должен убить тебя, Аоба, ублюдок... Ай, ребята, отпустите! Отпустите, чёрт возьми!
Видимо, опасаясь, что их больше не пустят в игровой центр, остальные мальчики усмирили Ёшикири и потащили его куда-то в другую часть города. Оставшийся позади Аоба тяжело вздохнул и представил Курури и Маиру младшему мальчику:
— Смотри, это девочки из моей школы: Орихара Курури и Орихара Маиру. Как видишь... Ну, у них совершенно разные образы, но по лицам видно, что они близняшки. А это Котонами. Он поступил в Райру в этом году, так что он наш кохай.
— Привет, я Котонами Куон.
— Куон-кун? Какое крутое и-имя!
— Правда? Спасибо, — улыбнувшись, пожал плечами Куон, а Маиру, оглядев его с головы до ног, продолжила:
— Но, надо сказать, выглядишь ты забавно. Ты правда только из средней школы?
Маиру высказалась прямо, но странным это никому не показалось: внешность мальчика никак не подходила кому-то недавно окончившему среднее звено. Волосы на висках были не только выбриты, но и прочерчены линиями, а остальные отращены и окрашены в кошмарный зелёный цвет. Проколотые в нескольких местах уши с затейливыми серьгами были не менее оригинальны. Лицо же было вполне доброжелательным, но взгляды окружающих постоянно сбивались на украшения.
В общем, выглядел он так, что выделялся бы даже в вижуал-кэй группе. (П/П/Р: Вижуал-кэй — жанр японской музыки.)
В глазах Маиру сверкнул интерес, но... тут Аоба, ухмыльнувшись, показал ей что-то в своём телефоне:
— Он же, месяц назад.
— Подожди, Куронума-семпай! Сто...
Увернувшись от руки Куона, пытавшегося отобрать мобильник, Маиру взяла телефон Аобы. На экране красовался очкарик с чёрной стрижкой-боб, который мог быть только первым отличником. Маиру с хохотом схватилась за живот, а Курури затряслась, отчаянно сдерживая смех.
— А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Молодец! Так вот, каким ты явишься в старшую школу?! Или ты основал вижуал-кэй группу?
— Покой... Подходит... Всё хорошо, тебе идёт.
Куон, покраснев, замахал кулаками:
— А-а-а! Ты засранец, Куронума-семпай! Это издевательство! Ты меня терроризируешь, как свекровь новую жену!
— Да ладно, это лучший способ представить тебя им!
Двигаясь рядом с хихикающим Аобой, Маиру некоторое время смеялась — а затем резко, не меняя выражения лица, задала вопрос:
— Но это изменение только внешнее, верно?
— Э?
— Ты знал Аоччи раньше и продолжаешь с ним общаться, значит, ты уже тогда был неприличным, уже что-то где-то сломал, уже был ни на что не годен... верно?
— ...
Мальчик не ответил на её слова. Маиру говорила так не потому, что была странной. Любой, кто хорошо знал Аобу или Синих Квадратов, подумал бы то же самое.
В отличие от лица Куронумы Аобы, его характер был крайне неприятным. Он был из тех, кто использует других для собственного удовольствия. Этот мальчик ещё в средней школе собрал цветную банду Синие Квадраты, а ответственность возложил на старших, — включая даже собственного брата, — и из безопасного места дёргал за ниточки. И тот, кого привёл он, просто не мог быть безобидным школьником, восхищающимся преступниками. Здесь что-то скрывалось, и любой, кто знал истинную личность Аобы, понял бы это.
Хотя, даже так Маиру, прямо говорившую об этом Куону, можно было назвать эксцентричной.
Лицо Куона изменилось, и, помедлив, он с какой-то холодной улыбкой сказал вполголоса:
— Интересный человек твоя девушка, не так ли, Куронума-семпай?
— Я же сказал, что она не моя девушка. Тем более, если выбирать одну из них, то я предпочёл бы Курури...
— Как ты можешь такое говорить?! Аоччи?! Не слишком ли грубо?! — возмутилась Маиру. Курури, казалось, не была особенно тронута. Куон понаблюдал за семпаями и, махнув рукой, двинулся прочь.
— Ну, зря я вас побеспокоил. Пойду к остальным, попытаемся успокоить Ёшикири-семпая.
— А, ой, тебе не надо...
— Счастья вам, Куронума-семпа-а-ай!
Мальчик ушёл, его голос был бодрым как обычно, и Аоба, заметив это, глубоко вздохнул:
— Эй, чтоб вы потом не сказали, что я вас не предупреждал: лучше не связывайтесь с ним особо.
— Э-э, ты не противоречишь себе? Ты связан с ним куда сильнее, Аоччи!
— Нет... Как бы это сказать: он немного чудаковатый, так что... — невнятно пробормотал Аоба, но затем, как будто решившись, заговорил нормально: — Хотя этот парень так эффектно выглядит, но я слышал, что вступительные экзамены в Райре он сдал безупречно.
— Э-э-э? Правда?! Какой гений, прямо профессор!
— Шок... Удивительно.
— Да, и его выбрали, чтобы представлять первогодок на школьном приветствии, но теперь он выглядит вот так, поэтому теперь спешно ищут кого-нибудь другого, — сказал Аоба, отворачиваясь, а Маиру продолжала расспрашивать:
— Что такому мальчику делать в твоей банде, Аоччи?
— Не говори так, словно мы тупые... Ну, у нас с ним взаимовыгодные отношения... Если просто, он один из наших главных спонсоров.
— Э?! Он ваш кошелёк?!
— Не говори так, — кисло улыбнулся Аоба, и Маиру, схватив его за воротник, начала трясти:
— Погоди! Так у этого мальчика богатая семья, а вы вымогаете у него деньги?!
— Зло... Какая жестокость.
— Подо... Нет! Нет! Это не так!
— Тогда как?
Когда Маиру перестала его мучить, Аоба прокашлялся и начал объяснять:
— У этого парня есть собственный источник дохода. А мы помогаем ему с этим и получаем часть выручки. Ну, как если бы мы работали в его магазине неполный день... Вроде того. Хотя на самом деле никакого магазина нет.
— Быть не может, вы делаете наркотики... Или выращиваете травку...
— Нет-нет-нет! Всё совсем не так! Это легально... в основном.
— А-а-а! Я поняла! Я знаю!
Аоба перебил Маиру:
— Я сразу скажу: мы не укрываем беглецов от закона или что-то вроде того, ладно?
— Тч.
— Разве вы не должны были испытать облегчение?.. — вновь вздохнул раздражённый Аоба, и Курури приблизилась, спрашивая:
— Какая... Работа... Что это за работа?
— Это сложно объяснить...
— Ответь... Расскажи нам.
— ...
Сдавшись под пристальным взглядом Курури, Аоба в очередной раз вздохнул и ответил:
— Правда, с вами двумя действительно невозможно справиться... Ну ладно. В двух словах, мы делаем всё. Как-то мы выступали в качестве репортёров или подделывали телепрограммы. Это одна из причин, зачем мы начали беспорядки в городе.
— А? Как на этом можно заработать?
— У него есть связи, чтобы превратить это в деньги. И мы держимся за самый большой его источник, хотя и не позволяем ему держать всё в руках.
— Источник?
Маиру поняла, что речь шла о том самом «источнике дохода» Куона, а Аоба с мрачной усмешкой ответил:
— Вы обе тоже с ним знакомы, Маиру.
— ?
— Это Безголовый Гонщик.
— !
Услышав знакомое имя, Курури и Маиру переглянулись.
— Куон действительно чудак. Он не получает награду за то, что что-то делает, а пытается заработать на самом существовании Безголового Гонщика.
— Заработать на Безголовом Гонщике?! Что это вообще значит?!
— ...Нет, не только на Безголовом Гонщике. — Аоба представил цветастое лицо своего кохая и улыбнулся с искренним одобрением. — Он как жуткая змея.
— Змея? — озадачилась Маиру, и Аоба закончил:
— Он хочет проглотить Икэбукуро целиком, и самого себя в том числе.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
П/П/А:
Мне было интересно, почему Аоба и близняшки казались так близки. Оказывается, дело в том, что Аоба не использует именных суффиксов. Я раньше не замечала.
А ещё имя Мизучи, хотя пишется по-другому, имеет такое же произношение, как своего рода гибрид дракона и змеи (en.wikipedia.org/wiki/Mizuchi).
П/П/Р:
Я не нашла инфы на русском об этом драконе, но имена главных героев связаны с определённой легендой, которая пересказана у англопереводчика отдельно— позже я переведу ту статью.
Я полагаю, что на месте «senjor» и «junior» в оригинале были всё те же семпай и кохай соответственно. Я буду заменять их по необходимости, потому что «мой старший» и так далее на русском вызывает другие ассоциации.
@темы: перевод, том 1, durarara!!, durarara!!SH
-
-
29.08.2018 в 06:48тут не совсем понятно. скорее "старшеклассники напали на него."
этого немного, но уже интересно что дальше. спасибо за перевод)
вообще это все лучше чем читать через гугл переводчик, хотя новеллы про изаю я читал именно таким образом, потому что я блин ленивый и мне было очень надо, к слову сказать англ для своего понимания я знаю достаточно, наверно поэтому мне и было вполне норм читать глядя в текст когда переводчик косячит. но я никогда бы не смог толково перевести что. переводить это тот еще труд.
-
-
29.08.2018 в 20:31Я тоже изначально вбивала в интернет-переводчик и так читала, да и сейчас он выступает базой, а я просто стараюсь привести текст в понятный и приятный глазу вид, ну и всякие мелочи вроде тавтологий и колебаний смысла поправляю. Поэтому не ожидала, что получится так долго, и мне стыдно, что сказала «точно» и задержала на сутки... Я больше так не буду
-
-
30.08.2018 в 13:08сейчас прочел, боже в таком я восторге)) так рад снова видеть взаимодействие аобы и близняшек. да и новый перс туда уже вписывается и интересно чего последует дальше. в обычных произведениях всякие продолжения и добавления персов обычно довольно чужеродно выглядят поначалу, а тут нет, особый талант автора видимо. блин давно не ощущал столько эмоций кажется.
а я просто стараюсь привести текст в понятный и приятный глазу вид, ну и всякие мелочи вроде тавтологий и колебаний смысла поправляю.
понятненько) тоже та еще работа все равно. да и разумно облегчать себе дело насколько возможно, благо современные блага типа переводчика позволяют, что все равно нисколько не умаляет труд, ведь довести текст до ума сложнее всего.
Поэтому не ожидала, что получится так долго, и мне стыдно, что сказала «точно» и задержала на сутки... Я больше так не буду
ну...сутки это немного в понятиях времени. хотя желание следовать обязательствам это отличное качество, но слишком париться все же не стоит. так что все норм)
-
-
05.09.2018 в 17:57СПАСИБО тебе большое за перевод! Замечала пару опечаток во время прочтения, но грамматических ошибок вроде не замечала. Очень довольна! Столько чувств, что даже нормально комментарий написать не могу!(Алиса)